Авторский цикл Игоря Лужецкого
Что такое написать историю школы? Казалось бы скучнейшее занятие, ни тебе войн, ни переворотов, ни яда на острие кинжала. Кажется, что более скучное занятие заключается только в чтении такой истории. Откуда у нас подобное предубеждение? Со школьной скамьи. Все мы с известным интересом читали про битвы, политические интриги, великие слова порфироносных особ и пламенных революционеров, но со скукой пролистывали главы, посвященные ученым, писателям, художникам. Все то, что с чьей-то легкой руки, было отнесено к разделу «культура и искусство» и проходилось в конце четвери по остаточному принципу. Вся эта «культура» была нам преподнесена как некий фон, декорация, задник сцены, на которой грохотали сапогами армии, поднимались знамена великих походов, расцветали и рушились империи.
Но что, если мы предположим, только предположим, что то, что мы считали всего лишь фоном, есть, на самом деле, та необходимая среда, без которой невозможно никакое историческое событие? И по этой причине описание этой «декорации» есть преамбула к любому серьезному описанию любого исторического события.
Допустим, что не все ходили в картинные галереи, не у всех была возможность проводить часы в капелле Папы Сикста, не все отличат на слух Генделя от Скарлатти. Но все ходили в школу. То есть школа – это во многом автор каждого человека. Века с XIX точно.
По этой причине, нет ничего важнее, чем описание истории этого социального института, этого феномена. Парадокс которого заключается в том, что школа одновременно является продуктом дня сегодняшнего и даже вчерашнего, но, вместе с тем, автором дня завтрашнего. И если мы хотим понимать и предугадывать события грядущего мы должны уметь видеть их ростки сегодня.
Семь несвободных искусств. Часть 1
Об античной школе, феномене дисциплины и о том, как рождаются семь свободных искусств. Почему именно эти, а не другие, и как они отражают динамику человеческого разума?
Семь несвободных искусств. Часть 2
Отличается ли человек Средних веков по своим базовым добродетелям от человека античного? В чем принципиальная особенность образования и дисциплины в Средневековье? И какое значение имеет слово “пастырство” для понимания отношений учитель-ученик?
История школы: дисциплина чтения
Почему средневековые монахи должны были владеть грамотой? И что включало в себя понятие “чтение” в те времена? Зачем монахам преподавались светские науки, и как возникли скриптории при монастырях?
История школы: схоластика
Средневековая мысль дышала двумя легкими – мистическим и схоластическим. Внутренним и внешним. Что такое схоластика, и чем она характерна в плане дисциплины?
История школы: иезуитские коллегии
Чем характерны, интересны и особенны иезуитские коллегиумы с позиции дисциплины? Что находилось в центре иезуитского образования, и как оно отвечало на вызовы времени?
История школы: доктор Мартин и новая школа
О новой концепции школы доктора Мартина Лютера. Каких специалистов она должна готовить, чем именно образованный человек может быть полезен обществу, и почему Лютер боялся быть не услышанным немцами, которые уже благосклонно приняли его Реформу?
История школы: Лютер и его школа
Какими должны быть форма и содержание новой школы? Кто должен её финансировать, и почему дети не должны отрываться от дома? Зачем учащимся знать три языка и играть в подвижные игры?
История школы: замечание на полях
Как меняется отношение властного субъекта и ребёнка? Что приходит на смену 7 свободным искусствам? И почему сведение Церкви и государства воедино ведет к упрощению человека?
История школы: мастерская людей
Кто такой Ян Коменский и какой вклад он внёс в понятия дисциплины и дисциплинарного воздействия? И как благополучателем образования становится уже не город, а всё государство?
История школы: часы как идеал
Почему точные науки начинают определять парадигму наук социальных? И где место человеку в новом мире, похожем на идеально отлаженный механизм?
История школы: учитель как пример добродетелей
О постоянном и временном дисциплинирующем воздействии, а также о привитии определенной поведенческой модели, основанной на добродетелях справедливости, прямодушия и послушания.