Совсем недавно, 16 апреля, мы поздравляли с днём рождения Папу на покое Бенедикта XVI. Сегодня же, 24 апреля, – годовщина его интронизации в 2005 г. Сегодня, после его отречения и спустя месяц после интронизации Папы Франциска, интересно по-новому взглянуть на проповедь Папы Ратцингера на той Мессе.
«…Как 115 Епископов, представляющих все культуры и страны, могли найти того, кому Господь желал вверить миссию связывать и отпускать? И опять же, мы это знали: мы знали, что не одиноки, что нас окружают, сопровождают и направляют друзья Бога. И ныне, в этот момент, я, немощный служитель Божий, должен принять эту тяжелую ношу, задачу, реально превышающую любые человеческие способности. Как я могу это сделать? Буду ли я в состоянии сделать это? Все вы, дорогие друзья, только что призвали целый сонм святых, представленных великими именами, отметившими историю общения Бога с человечеством. Так я укрепился в этом осознании: я не один. Я не должен нести один то, что в реальности я бы никогда не смог сделать. Сонм святых Божиих защищает меня, поддерживает и ведет меня. И ваша молитва, дорогие друзья, ваше снисхождение, ваша любовь, ваша вера и ваша надежда сопровождают меня. … Да, Церковь жива – таков удивительный опыт этих дней. Именно в скорбные дни болезни и смерти Папы это открылось удивительным образом нашим глазам: Церковь жива. А также, что она молода. Церковь несет в себе будущее мира, поэтому она указывает также каждому из нас путь к будущему. … Моя истинная программа правления заключается не в том, чтобы творить свою волю, следовать своим идеям, но в том, чтобы слушать, вместе со всей Церковью, слово и волю Господа, и позволить Ему направлять меня, так, чтобы Он Сам вел Церковь в этот час нашей истории. … Не власть освобождает, но любовь! Это есть знак Божий: Он Сам есть Любовь. Сколько раз нам хотелось, чтобы Бог проявил Себя более сильным. Чтобы жестоко наказал зло, покончил с ним и сотворил лучший мир. … Бог, ставший агнцем, говорит нам, что мир спасается Распятым, а не распинателями. Мир искуплен терпением Божиим и разрушен нетерпением людей. … Дорогие друзья, в этот момент я могу только сказать: молитесь за меня, дабы я учился все больше любить Господа. Молитесь за меня, дабы я учился все больше любить Его стадо – вас, Святую Церковь, каждого из вас лично и всех вас вместе. Молитесь за меня, чтобы я не убежал, испугавшись встречи с волками. Помолимся друг за друга, дабы Господь носил нас, и дабы мы научились носить друг друга…»
Все мы после известия об отставке Папы Бенедикта задумывались о значении этого шага. Мне он видится, во-первых, знаком большой смелости и истинно тевтонских мужества и решительности: совершить поступок, на который никто не решался шесть столетий, т. е. по меркам нашего земного опыта – практически никогда. Во-вторых, знаком непоколебимой веры: Церковь – в руках Господа, Он – её истинный Пастырь, а Папа – только служитель, викарий; и сама Церковь – сильна и здорова, невиданное отречение предстоятеля не возмутит её и не ослабит, но укрепит, взбодрит и откроет новые горизонты. Сегодня мы видим, что так и произошло. Ещё мне вспомнился тёзка и «земляк» папы Рацингера, герой «Игры в бисер» Йозеф Кнехт, и его юношеские стихи, которые он вспоминает перед своим уходом с поста Магистра Игры:
Ступени
Цветок сникает, юность быстротечна,
И на веку людском ступень любая,
Любая мудрость временна, конечна,
Любому благу срок отмерен точно.
Так пусть же, зову жизни отвечая,
Душа легко и весело простится
С тем, с чем связать себя посмела прочно,
Пускай не сохнет в косности монашьей!
В любом начале волшебство таится,
Оно нам в помощь, в нем защита наша.
Пристанищ не искать, не приживаться,
Ступенька за ступенькой, без печали,
Шагать вперед, идти от дали к дали,
Все шире быть, все выше подниматься!
Засасывает круг привычек милых,
Уют покоя полон искушенья.
Но только тот, кто с места сняться в силах,
Спасет свой дух живой от разложенья.
И даже возле входа гробового
Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный,
И путь опять начнется непрерывный…
Простись же, сердце, и окрепни снова.
Эти стихи не только о Папе Бенедикте, но и о Церкви, вечно находящейся в пути, которой престарелый понтифик смог дать новый мощный импульс к обновлению.
Церковь вообще живёт и развивается парадоксами. Воспринимавшийся как новатор (хотя по учению – вполне традиционалист) Иоанн Павел II, несмотря на паркинсонизм, так и не совершил отречения, которого от него многие ожидали в силу болезни. Традиционалист Бенедикт XVI, напротив, в более пристойном физическом состоянии неожиданно совершил вполне революционное отречение. И, как оказалось, в пользу кардинала Бергольо – своего основного соперника-оппонента на предыдущем конклаве. Заметим, что само это чередование ярко свидетельствует о единстве Католической Церкви: ведь на конклаве 2005 года, если верить утечкам в прессу, Бергольо собрал 40 голосов из 115, за 8 лет произошла серьёзная «смена поколений» кардиналов-выборщиков, 68 из них назначены уже Бенедиктом XVI – и это не помешало им проголосовать за Бергольо. Кстати, иезуит Бергольо, ставший архиепископом в немиссионерской стране, – это тоже вполне парадокс в Католической Церкви. Как, в общем-то, и имя Франциск, взятое иезуитом: всё-таки «партизаны» Церкви (францисканцы) и «спецназ» (иезуиты) – это две большие разницы.
Иоанн, Павел, Бенедикт, Франциск… Последние пять с половиной десятилетий напомнили нам большую часть истории христианства. Будем жить в истории, зная её и творя её.